Как воспитать успешного человека? Этим вопросом задаются многие взрослые, ведь ответственное родительство — тренд сегодняшнего дня. Мы собрали мнения родителей уже взрослых людей с инвалидностью, которые стали самостоятельными, самореализовались в жизни, семье, профессии.
О том, что нужно научиться заниматься своей жизнью
Галина Анатольевна, мама Анатолия и Павла Попко. У обоих братьев — тотальная слепота.
В нашей семье мы готовили Толю к появлению брата, и он смог стать для Паши достойным примером. Когда младшему было 2,3 года, а старшему — чуть больше пяти, они самостоятельно ходили за продуктами в магазин, где их давно знали (как раз в это время у них появились первые проблемы со зрением). Я боялась их отпускать, но в этом возрасте многие дети хотят быть самостоятельными, им обязательно надо давать такую возможность. Думаю, что часто стремление выполнять что-то за детей ведёт к лишению самостоятельности и гиперопеке со стороны родителей, бабушек и дедушек.
Я училась распределять и делегировать обязанности. Всё это можно делать, когда придешь в себя от такого удара, как частичная, а затем и полная потеря зрения у твоих детей… Толя полностью перестал видеть в 12 лет, Паша — в 30. Хотя, когда я выходила замуж, зная, что у моего избранника видит только один глаз (да и тот плохо), я предполагала, к чему это может привести. Нужно понять, что так уже произошло, и я ничего не могу изменить. А помочь в жизни могу.
Сейчас мои ребята уже выросли, а когда у них только зарождались отношения, они жили в школе-интернате для слепых и слабовидящих детей. Было очень непросто отдать туда старшего сына, полностью потерявшего зрение, и позволить ему там учиться.
Хотя к тому моменту я уже поняла, что мы потеряли целый учебный год, обучения на дому как такового не было. Но до полной потери зрения я успела научить сына играть в настольный теннис, а отец — кататься на велосипеде.
О каких-либо отношениях я могла узнать только от самих сыновей, или от учителей (с которыми предпочитала обсуждать школьные новости, а не личную жизнь детей). Здесь идёт речь о доверии между нами. Я хорошо понимала, что мои дети — это не моя собственность, я не сумею прожить их жизнь. Всегда знала, что им придётся создавать семью и с уважением отнеслась к их решению.
Если позволяют обстоятельства, то родителям и детям лучше жить отдельно. Мои взрослые сыновья живут самостоятельно. Они полностью независимы, оба работают. В трудные времена я прихожу на помощь. Когда младший сын потерял зрение, у него была квартира в другом городе в ипотеке. Естественно, я не могла остаться в стороне. Еще в детстве я часто говорила детям, что в любой ситуации буду на их стороне баррикад. Это и сегодня так.
Дети тоже меня поддерживают: научили обращаться с компьютером, поддержали, когда в прошлом году я стала индивидуальным предпринимателем.
Я горжусь своими сыновьями и предпочитаю не вмешиваться в их жизнь: «Не причиняйте мне добро насильно,» — говорит мой сын. Трудный момент для многих, а для некоторых и невозможный — отпустить от себя сыновей и заняться своей жизнью, ведь многие замыкаются на детях. И не важно, инвалиды они или нет. Дело в родителях, с собой надо разбираться, а не с детьми.
Прочесть тифлокомментарий
Галина Анатольевна, мама Анатолия и Павла Попко. У обоих братьев — тотальная слепота.
В нашей семье мы готовили Толю к появлению брата, и он смог стать для Паши достойным примером. Когда младшему было 2,3 года, а старшему — чуть больше пяти, они самостоятельно ходили за продуктами в магазин, где их давно знали (как раз в это время у них появились первые проблемы со зрением). Я боялась их отпускать, но в этом возрасте многие дети хотят быть самостоятельными, им обязательно надо давать такую возможность. Думаю, что часто стремление выполнять что-то за детей ведёт к лишению самостоятельности и гиперопеке со стороны родителей, бабушек и дедушек.
Я училась распределять и делегировать обязанности. Всё это можно делать, когда придешь в себя от такого удара, как частичная, а затем и полная потеря зрения у твоих детей… Толя полностью перестал видеть в 12 лет, Паша — в 30. Хотя, когда я выходила замуж, зная, что у моего избранника видит только один глаз (да и тот плохо), я предполагала, к чему это может привести. Нужно понять, что так уже произошло, и я ничего не могу изменить. А помочь в жизни могу.
Сейчас мои ребята уже выросли, а когда у них только зарождались отношения, они жили в школе-интернате для слепых и слабовидящих детей. Было очень непросто отдать туда старшего сына, полностью потерявшего зрение, и позволить ему там учиться.
Хотя к тому моменту я уже поняла, что мы потеряли целый учебный год, обучения на дому как такового не было. Но до полной потери зрения я успела научить сына играть в настольный теннис, а отец — кататься на велосипеде.
О каких-либо отношениях я могла узнать только от самих сыновей, или от учителей (с которыми предпочитала обсуждать школьные новости, а не личную жизнь детей). Здесь идёт речь о доверии между нами. Я хорошо понимала, что мои дети — это не моя собственность, я не сумею прожить их жизнь. Всегда знала, что им придётся создавать семью и с уважением отнеслась к их решению.
Если позволяют обстоятельства, то родителям и детям лучше жить отдельно. Мои взрослые сыновья живут самостоятельно. Они полностью независимы, оба работают. В трудные времена я прихожу на помощь. Когда младший сын потерял зрение, у него была квартира в другом городе в ипотеке. Естественно, я не могла остаться в стороне. Еще в детстве я часто говорила детям, что в любой ситуации буду на их стороне баррикад. Это и сегодня так.
Дети тоже меня поддерживают: научили обращаться с компьютером, поддержали, когда в прошлом году я стала индивидуальным предпринимателем.
Я горжусь своими сыновьями и предпочитаю не вмешиваться в их жизнь: «Не причиняйте мне добро насильно,» — говорит мой сын. Трудный момент для многих, а для некоторых и невозможный — отпустить от себя сыновей и заняться своей жизнью, ведь многие замыкаются на детях. И не важно, инвалиды они или нет. Дело в родителях, с собой надо разбираться, а не с детьми.
О том, что дети — гости в доме своих родителей
Лилия Васильевна, мама Марии Гудовой. У Маши — ограничение по слуху.
Конечно, особенности в воспитании детей с нарушениями слуха есть, но мне сложно выделить какие-то основные моменты. Я не думала о том, что в дочери надо как-то целенаправленно развивать самостоятельность. Я склоняюсь к тому, что не всё зависит от воспитания. И четко знаю, что дети — гости в доме своих родителей и, когда настанет время, они должны уметь жить без их опеки.
Я старалась не диктовать Маше свои правила, не приказывать, а только советовать. Высказывала свою точку зрения и обосновывала соответственно её возрасту, чтобы она поняла. Если она упиралась, я не настаивала (правда, только в том случае, если решение дочери не несло опасности). Помню, в холодный майский день она хотела надеть не колготки, а новые гольфики с помпончиками. Никак не удавалось ей объяснить, что пальто с гольфами не гармонирует, что она замерзнет. Я уступила.
Сердце кровью обливалось, когда видела Машины посиневшие коленки, да и окружающие смотрели на меня, мягко говоря, с недоумением. Маша мужественно вытерпела это путешествие до детского сада без единой жалобы и в дальнейшем мои советы уже не вызывали возражений.
Маша училась в специализированной школе, мне практически не приходилось помогать ей с уроками. Не проверяла я и то, взяла ли она все тетради/учебники/карандаши. За этим она должна была следить сама.
А вот к общению с окружающими, да, немного стимулировала, чтобы дочь не комплексовала по поводу своего слуха и не вполне четкого произношения. В детстве Машу иногда не понимали, поскольку произношение у неё тогда было намного хуже, чем сейчас. Я старалась, чтобы она не видела, как я из-за спины поясняю её собеседнику, что ребенок глухой, и что именно девочка хочет сказать. Поэтому, как я считаю, у неё появилась уверенность в своих силах. Ну, а когда Маша стала постарше, то уже обходилась без моей помощи.
Я думаю, что воспитание самостоятельности у глухого ребенка не отличается от воспитания ребенка слышащего. Разве только нужно приложить усилия и постараться обучить его устной речи для успешной коммуникации.
К зарождающимся отношениям дочери я отнеслась очень позитивно, считаю её выбор правильным. Тревожилась, как Машу воспримут родители будущего мужа, поскольку он слышащий (а не всякие родители захотят, чтобы у их сына была неслышащая жена). Но родители мужа оказались замечательными и очень человечными людьми — и страхов не осталось.
К счастью, ребята от меня не зависят. Они взрослые, самостоятельные люди. Если им понадобится моя помощь, я, разумеется, сделаю всё возможное.
А вот вмешиваться в их жизнь по собственной инициативе, по-моему, стоит как можно меньше. При каких-либо неурядицах никоим образом не надо поучать взрослых детей как им поступать, нельзя обвинять одного из них в том, что он/она поступают неправильно. Бывают очень деликатные ситуации, и нужно стараться не сделать ещё хуже.
Надо сказать, что дочери иногда достаточно выговориться и всё, жизнь налаживается. Я всегда старалась научить её избегать конфликтов, а если без них не получается, то, по крайней мере, не допускать, чтобы они разрастались.
Лилия Васильевна, мама Марии Гудовой. У Маши — ограничение по слуху.
Конечно, особенности в воспитании детей с нарушениями слуха есть, но мне сложно выделить какие-то основные моменты. Я не думала о том, что в дочери надо как-то целенаправленно развивать самостоятельность. Я склоняюсь к тому, что не всё зависит от воспитания. И четко знаю, что дети — гости в доме своих родителей и, когда настанет время, они должны уметь жить без их опеки.
Я старалась не диктовать Маше свои правила, не приказывать, а только советовать. Высказывала свою точку зрения и обосновывала соответственно её возрасту, чтобы она поняла. Если она упиралась, я не настаивала (правда, только в том случае, если решение дочери не несло опасности). Помню, в холодный майский день она хотела надеть не колготки, а новые гольфики с помпончиками. Никак не удавалось ей объяснить, что пальто с гольфами не гармонирует, что она замерзнет. Я уступила.
Сердце кровью обливалось, когда видела Машины посиневшие коленки, да и окружающие смотрели на меня, мягко говоря, с недоумением. Маша мужественно вытерпела это путешествие до детского сада без единой жалобы и в дальнейшем мои советы уже не вызывали возражений.
Маша училась в специализированной школе, мне практически не приходилось помогать ей с уроками. Не проверяла я и то, взяла ли она все тетради/учебники/карандаши. За этим она должна была следить сама.
А вот к общению с окружающими, да, немного стимулировала, чтобы дочь не комплексовала по поводу своего слуха и не вполне четкого произношения. В детстве Машу иногда не понимали, поскольку произношение у неё тогда было намного хуже, чем сейчас. Я старалась, чтобы она не видела, как я из-за спины поясняю её собеседнику, что ребенок глухой, и что именно девочка хочет сказать. Поэтому, как я считаю, у неё появилась уверенность в своих силах. Ну, а когда Маша стала постарше, то уже обходилась без моей помощи.
Я думаю, что воспитание самостоятельности у глухого ребенка не отличается от воспитания ребенка слышащего. Разве только нужно приложить усилия и постараться обучить его устной речи для успешной коммуникации.
К зарождающимся отношениям дочери я отнеслась очень позитивно, считаю её выбор правильным. Тревожилась, как Машу воспримут родители будущего мужа, поскольку он слышащий (а не всякие родители захотят, чтобы у их сына была неслышащая жена). Но родители мужа оказались замечательными и очень человечными людьми — и страхов не осталось.
К счастью, ребята от меня не зависят. Они взрослые, самостоятельные люди. Если им понадобится моя помощь, я, разумеется, сделаю всё возможное.
А вот вмешиваться в их жизнь по собственной инициативе, по-моему, стоит как можно меньше. При каких-либо неурядицах никоим образом не надо поучать взрослых детей как им поступать, нельзя обвинять одного из них в том, что он/она поступают неправильно. Бывают очень деликатные ситуации, и нужно стараться не сделать ещё хуже.
Надо сказать, что дочери иногда достаточно выговориться и всё, жизнь налаживается. Я всегда старалась научить её избегать конфликтов, а если без них не получается, то, по крайней мере, не допускать, чтобы они разрастались.
О том, как много решает характер
Лариса Юрьевна, мама Ирины Владимировой. У Иры ахондроплазия — маленький рост, женщина передвигается с помощью трости.
Нужно давать почувствовать самостоятельность детям с ранних лет. Жизнь такова, что мы не можем всегда быть со своим ребенком и уберечь его от всех бед, как бы ни старались. В этом вопросе, я считаю, многое зависит от характера — и ребенка, и родителя. Я старалась на личном примере показать дочери, что в любых обстоятельствах стоит идти дальше и не останавливаться: только вперед, покорять свой Эверест! Я учила её, а она учила меня преодолению трудностей и терпению.
Ирочка с раннего детства была очень самостоятельной, любила присматривать за младшей сестрёнкой, помогать по дому, несмотря на то, что не всё давалось ей легко. Единственной проблемой было дотянуться до чего-то и достать, но наш папа делал разные подставочки, чтобы дочь могла всё делать самостоятельно. Ира была как маленькая батарейка, и часто я за ней просто не успевала. Лет в семь—восемь могла себе сделать чай и пожарить яичницу. С учёбой тоже не было никаких проблем. Ира с усердием относилась ко всем заданиям, всегда доводила всё до конца, институт закончила с красным дипломом.
Когда Ирина выросла, я прекрасно понимала, что, как и все девочки, она хочет любви и счастья (но, как любая мать, очень переживала, что её могут обидеть). Когда она познакомилась с будущим мужем Сергеем, мы с отцом поначалу смотрели очень настороженно, но потом, видя их отношение друг к другу, приняли её выбор.
Они в браке уже 12 лет и воспитывают сына. Серёжа очень любит ребёнка, уделяет ему много времени, гуляет, ходит в кино. Мы с дедушкой водим внука на занятия в музыкальную школу и на танцы, так как Ира с Серёжей оба работают.
Мы живём все вместе, одной дружной семьей и стараемся помогать друг другу во всём. Конечно, бывают разногласия, можем даже поссориться, но всё это быстро забывается. Обязанности распределены между всеми членами семьи, каждый вносит вклад в поддержание огня в домашнем очаге. Мы очень любим вместе готовить, лепить пельмени, печь пироги, особенно этому радуется внук Мишутка. Очень приятно после этого собраться за столом всей семьей.
У ребят иногда появляются мысли пожить отдельно от нас, но для себя я пока не могу определить, как к этому относиться. С одной стороны, конечно, это правильно, с другой — мне кажется: ни они, ни мы пока к этому не готовы. Если это случится, мне бы хотелось, чтобы к этому моменту Ира твёрже стояла на ногах. Да, я понимаю, что это неизбежно, мы с отцом уже немолоды, и дети должны будут жить самостоятельно. Но сейчас мы хотим дать им всё по максимуму, пока ещё можем.
Лариса Юрьевна, мама Ирины Владимировой. У Иры ахондроплазия — маленький рост, женщина передвигается с помощью трости.
Нужно давать почувствовать самостоятельность детям с ранних лет. Жизнь такова, что мы не можем всегда быть со своим ребенком и уберечь его от всех бед, как бы ни старались. В этом вопросе, я считаю, многое зависит от характера — и ребенка, и родителя. Я старалась на личном примере показать дочери, что в любых обстоятельствах стоит идти дальше и не останавливаться: только вперед, покорять свой Эверест! Я учила её, а она учила меня преодолению трудностей и терпению.
Ирочка с раннего детства была очень самостоятельной, любила присматривать за младшей сестрёнкой, помогать по дому, несмотря на то, что не всё давалось ей легко. Единственной проблемой было дотянуться до чего-то и достать, но наш папа делал разные подставочки, чтобы дочь могла всё делать самостоятельно. Ира была как маленькая батарейка, и часто я за ней просто не успевала. Лет в семь—восемь могла себе сделать чай и пожарить яичницу. С учёбой тоже не было никаких проблем. Ира с усердием относилась ко всем заданиям, всегда доводила всё до конца, институт закончила с красным дипломом.
Когда Ирина выросла, я прекрасно понимала, что, как и все девочки, она хочет любви и счастья (но, как любая мать, очень переживала, что её могут обидеть). Когда она познакомилась с будущим мужем Сергеем, мы с отцом поначалу смотрели очень настороженно, но потом, видя их отношение друг к другу, приняли её выбор.
Они в браке уже 12 лет и воспитывают сына. Серёжа очень любит ребёнка, уделяет ему много времени, гуляет, ходит в кино. Мы с дедушкой водим внука на занятия в музыкальную школу и на танцы, так как Ира с Серёжей оба работают.
Мы живём все вместе, одной дружной семьей и стараемся помогать друг другу во всём. Конечно, бывают разногласия, можем даже поссориться, но всё это быстро забывается. Обязанности распределены между всеми членами семьи, каждый вносит вклад в поддержание огня в домашнем очаге. Мы очень любим вместе готовить, лепить пельмени, печь пироги, особенно этому радуется внук Мишутка. Очень приятно после этого собраться за столом всей семьей.
У ребят иногда появляются мысли пожить отдельно от нас, но для себя я пока не могу определить, как к этому относиться. С одной стороны, конечно, это правильно, с другой — мне кажется: ни они, ни мы пока к этому не готовы. Если это случится, мне бы хотелось, чтобы к этому моменту Ира твёрже стояла на ногах. Да, я понимаю, что это неизбежно, мы с отцом уже немолоды, и дети должны будут жить самостоятельно. Но сейчас мы хотим дать им всё по максимуму, пока ещё можем.
Сами поссорились — сами помирятся
Ирина Николаевна, мама Александры Кожевниковой. Саша передвигается на коляске.
После того как у Саши в 13 лет отказали ноги, и она села в коляску, мы не стали делать из этого трагедию. Мы специально ничего не подстраивали под её новые обстоятельства — ни в квартире, ни на даче. Она сама приспосабливалась к окружающей обстановке. Единственное — мы жили на четвертом этаже в доме без лифта и нам приходилось поднимать и спускать её на руках, если мы куда-то выходили.
Дочка была полностью самостоятельной. Помню, когда моя сестра попала в больницу, мне приходилось ездить к ней каждый день, возвращалась домой поздно. Саша всегда старалась меня накормить ужином, могла нажарить картошки, помыть посуду, убраться, всячески мне пыталась помочь, чтобы хоть немного меня разгрузить (хотя я никогда не просила её об этом).
Я считаю, что огромным шагом для неё стал поход на последний звонок и выпускной. Конечно, она не хотела идти, но одноклассники её уговорили. И на выпускной она не просто пришла, а вела его вместе с одноклассником. На празднике многие родители меня спрашивали: «Где ваша дочь?». Я с гордостью отвечала: «Так вот она, на сцене!».
После окончания школы Саша начала писать свои первые рассказы. Когда она нам их читала, мы плакали. Нам было непонятно, как дочка, которая сидит дома и практически никуда не выходит без нашей помощи, могла такое написать, увидеть, прочувствовать, передать… Это было потрясающе!
Раньше я переживала за Сашу: время идет, мы с сестрой не молодеем. Как она останется одна, что её ждёт дальше — интернат? А когда я поняла, что она всё может делать сама, то мне стало спокойнее. Я спокойно приняла её выбор, никогда не мешала, не говорила ничего против. Хочешь создать семью — пробуй, ты такой же человек, как и все.
Саша с супругом живёт на этаж выше, в квартире сестры. Я знаю, что она рядом, но мы туда не ходим, не мешаем. В то же время дочка чувствует нашу поддержку, мы — её тыл.
Единственное, в чем мы можем ей помочь: когда идём в магазин, спрашиваем, не нужно ли что-нибудь купить. Нужна помощь — я приду, помогу. Нет — справитесь сами.
Мне кажется, молодая семья должна жить отдельно от родителей, пускай рядом, в соседнем доме или подъезде, но только не вместе. Это лишний повод для скандала. Нет-нет, а влезешь, что-то ляпнешь, или будешь держать всё в себе, а это ещё хуже.
У Саши очень хорошие отношения со свекровью, она прекрасно относится к дочке, они много общаются, постоянно созваниваются. Дети полностью самостоятельны и не зависят от нас. Дочка работает, и порой мы сами к ней приходим: «Саш, одолжи». Так что у нас совершенно обычная семья, мы ничем не выделяемся, единственное — коляска, альтернативное средство передвижения.
В отношения внутри семьи родителям вмешиваться ни в коем случае нельзя, если тебя не попросят: никогда третий человек не будет знать всех подводных камней. Двое разговаривают, спорят, ссорятся, — они же разберутся и помирятся.
Их семью делает счастливой то, что ребята уступают, уважают, всячески помогают друг другу. Всегда идут навстречу, и стараются всё выяснять мирным путем. Мне кажется, моя дочь счастлива в браке, и я за неё спокойна!
Прочесть тифлокомментарий
Ирина Николаевна, мама Александры Кожевниковой. Саша передвигается на коляске.
После того как у Саши в 13 лет отказали ноги, и она села в коляску, мы не стали делать из этого трагедию. Мы специально ничего не подстраивали под её новые обстоятельства — ни в квартире, ни на даче. Она сама приспосабливалась к окружающей обстановке. Единственное — мы жили на четвертом этаже в доме без лифта и нам приходилось поднимать и спускать её на руках, если мы куда-то выходили.
Дочка была полностью самостоятельной. Помню, когда моя сестра попала в больницу, мне приходилось ездить к ней каждый день, возвращалась домой поздно. Саша всегда старалась меня накормить ужином, могла нажарить картошки, помыть посуду, убраться, всячески мне пыталась помочь, чтобы хоть немного меня разгрузить (хотя я никогда не просила её об этом).
Я считаю, что огромным шагом для неё стал поход на последний звонок и выпускной. Конечно, она не хотела идти, но одноклассники её уговорили. И на выпускной она не просто пришла, а вела его вместе с одноклассником. На празднике многие родители меня спрашивали: «Где ваша дочь?». Я с гордостью отвечала: «Так вот она, на сцене!».
После окончания школы Саша начала писать свои первые рассказы. Когда она нам их читала, мы плакали. Нам было непонятно, как дочка, которая сидит дома и практически никуда не выходит без нашей помощи, могла такое написать, увидеть, прочувствовать, передать… Это было потрясающе!
Раньше я переживала за Сашу: время идет, мы с сестрой не молодеем. Как она останется одна, что её ждёт дальше — интернат? А когда я поняла, что она всё может делать сама, то мне стало спокойнее. Я спокойно приняла её выбор, никогда не мешала, не говорила ничего против. Хочешь создать семью — пробуй, ты такой же человек, как и все.
Саша с супругом живёт на этаж выше, в квартире сестры. Я знаю, что она рядом, но мы туда не ходим, не мешаем. В то же время дочка чувствует нашу поддержку, мы — её тыл.
Единственное, в чем мы можем ей помочь: когда идём в магазин, спрашиваем, не нужно ли что-нибудь купить. Нужна помощь — я приду, помогу. Нет — справитесь сами.
Мне кажется, молодая семья должна жить отдельно от родителей, пускай рядом, в соседнем доме или подъезде, но только не вместе. Это лишний повод для скандала. Нет-нет, а влезешь, что-то ляпнешь, или будешь держать всё в себе, а это ещё хуже.
У Саши очень хорошие отношения со свекровью, она прекрасно относится к дочке, они много общаются, постоянно созваниваются. Дети полностью самостоятельны и не зависят от нас. Дочка работает, и порой мы сами к ней приходим: «Саш, одолжи». Так что у нас совершенно обычная семья, мы ничем не выделяемся, единственное — коляска, альтернативное средство передвижения.
В отношения внутри семьи родителям вмешиваться ни в коем случае нельзя, если тебя не попросят: никогда третий человек не будет знать всех подводных камней. Двое разговаривают, спорят, ссорятся, — они же разберутся и помирятся.
Их семью делает счастливой то, что ребята уступают, уважают, всячески помогают друг другу. Всегда идут навстречу, и стараются всё выяснять мирным путем. Мне кажется, моя дочь счастлива в браке, и я за неё спокойна!
Разработано инклюзивным проектом Everland
© АНО «Пространство равных возможностей», ООО «ЭВЕРЛЭНД»
При поддержке
Разработано инклюзивным проектом Everland /
© АНО «Пространство равных возможностей», ООО «ЭВЕРЛЭНД»
При поддержке
При
поддержке
Разработано инклюзивным проектом Everland
© АНО «Пространство равных возможностей»,
ООО «ЭВЕРЛЭНД»
